В предполуденный час, когда за окном квартиры, расположенной на последнем этаже семнадцатиэтажного дома, стремительный ветер разрывал вязкие и тяжелые как сырое тесто грозовые тучи, Андрюша, сидя между пуховыми подушками на родительской кровати, усердно пытался их протаранить своим новеньким пластмассовым грузовиком.
Двухгодовалому Андрею Никитичу совершенно не терпелось обкатать свое транспортное средство: взобраться на нем на самые высокие рубежи изголовья, пересечь воображаемую пустыню, распростершуюся плюшевыми барханами покрывала по всей поверхности игрового поля и, наконец, добраться до самого края кровати, отвесным обрывом спускавшегося в пространство полное опасностей и приключений.
Кошка-сфинкс по кличке Джу, расположившись поблизости, внимательно и напряженно следила за каждым движением мальчика, наготове в любой момент сорваться с нагретого места. В ее прозрачных глянцевых глазах отражались пустота и непонимание: в самом деле, как можно было не спать в такую погоду на таком мягком покрывале, которое будто звало укутаться в него с головой и не показывать наружу даже хвоста?!
Мама Андрюши, Анна Юрьевна — красивая молодая женщина с русыми волосами, элегантно закрученными в низкий пучок, приводила в порядок комнату после большой утренней стройки: собирала разноцветные элементы детского конструктора, пылесосила и следила за шустрыми движениями сына. Яркие детали были стихийно разбросаны по всему полу, как цветы на горном плато в летнюю пору — все здесь свидетельствовало о неуѐмном движении жизни.
— Ну что, Андрей Никитич, – обращалась она по-взрослому к своему сыну, — расскажем вечером папе какую крепость мы с тобой сегодня построили?!
Заслышав голос матери, еще совсем юный Андрей Никитич, бывало, на мгновение отвлекался, секунду-две внимательно смотрел на мать и с веселым смехом опрокидывался на спину, затем на живот, после чего увлеченная игра начиналась сначала.
— Расскажем! – сквозь улыбку, уже сама себе вторила Анна Юрьевна и думала, передвигая тяжелую хрустальную вазу подальше от края комода: «Вот, подрастет Андрюшенька и поступит в военно-морское училище, что на Петроградской, а дальше, пойдет по стопам своего отца и деда — дай Бог, станет славным судостроителем!».
Тем временем, пресытившись игрой в грузовик, Андрей Никитич, уже спешил присоединиться к своей маме в ее забавном занятии — вождении по полу гофрой гудящего пылесоса. Все ему было интересно: и твердая густая щетка на насадке, и гладкая поверхность алюминиевой трубы, и сам процесс уборки. Вцепившись маленькими, но крепкими ручонками в рукоятку агрегата, ребенок с усердием повторял каждое движение своей матери.
«Помощник мой любимый!» — ласково говорила сыну Анна Юрьевна, касаясь рукой его льняных мягких прядей на голове, а мальчик с еще большим усердием начинал водить щеткой по уже пройденным участкам ковра, — так уж ему хотелось быть полезным и оправдать оказанные ему любовь и доверие!
Немного погодя, на полу за прикроватной тумбочкой, Анна Юрьевна обнаружила телевизионный пульт со вскрытым батарейным отсеком. Ей сразу бросилось в глаза отсутствие в нем одного из двух аккумуляторов. Очевидно, пульт упал за тумбочку накануне, когда семьи не было дома. В такие моменты, кошка никогда не упускала шанса навести свой порядок в квартире.
Стоит отметить, что родители Андрюши оберегали сына от игры с мелкими предметами в силу его возраста и всегда подходили к вопросу детской безопасности очень серьезно. А учитывая тот факт, что всѐ утро прошло в игре на полу вблизи злосчастной тумбочки, сама собой напрашивалась мысль, что в этом творческом сумбурном беспорядке маленький аккумулятор мог не только запросто затеряться, но и легко попасть в руки к любознательному ребенку.
Женщина решила осмотреть все вокруг: заглянула под кровать, за дверь, в шкаф, но нигде не было и следа от пропажи. Материнский взор с тревогой обратился к сыну: «Сынок, ты не знаешь где батарейка?» – задала вопрос Анна Юрьевна, указывая рукой на серый пульт.
Андрюша, хоть и был смышленым малым, но в свои два года кроме слов «папа», «мама», «жу» (Джу) и «клади», ничего не говорил, а лишь употреблял отдельные созвучия детского говора, присущего этому возрасту. Будущий корабел сложил пальцы правой руки в щѐпоть, поднес ко рту и издал губами звук, похожий на шум всасывания лапши. От этого действа у Анны Юрьевны зашумело в ушах, а ноги стали, как ватные. Она чуть было не лишилась чувств, но, преодолев минутную слабость, кинулась к сыну, взяла его на руки и начала допытываться:
— Сынок, неужели ты проглотил батарейку?! — В ответ малыш отрицательно покачал головой, вновь поднес ручонку ко рту и снова повторил протяжный звук губами.
Анна Юрьевна побледнела. Ей и в голову не приходило, что сын пытался указать ей на пылесос, как потенциальную причину исчезновения маленького предмета. В свою очередь, Андрей Никитич в недоумении и уже без улыбки смотрел на сосредоточенное и встревоженное лицо своей мамы. Ее красивые черты, такие родные глаза, излучали страх, и малышу становилось все более не по себе от этого взгляда.
— Когда же ты успел? Ведь я всѐ время была рядом! – причитала Анна Юрьевна, и, посадив послушного Андрюшу в манеж, уже лежа с фонариком в руках, пыталась разглядеть искомое под кроватью. Поочередно, она вновь и вновь отодвигала тумбочки, комод, дверь, шкаф, но батарейки и след простыл. И вот, уже едва сдерживая волнение, со всклоченными на голове остатками утренней прически, Анна Юрьевна говорила с кем-то по телефону: «Да, я посмотрела, совсем нигде нет! Мы выезжаем немедленно!» Казалось, чувства вот-вот дадут себе волю и хлынут через край, заполняя собой все пространство комнаты, дома, их маленькой Вселенной.
— Андрюша, мы сейчас поедем к дяде доктору. Я договорилась, он тебя посмотрит, — переводя дыхание, обратилась мать к сыну. В ответ Андрюша наморщил нос. Дело в том, что у него еще были свежи воспоминания о недавнем визите к доктору, и ему вовсе не хотелось вновь попадать в распоряжение незнакомого дяди с его холодным круглым зеркальцем на шее.
Предчувствуя смену привычной обстановки, малыш начал что есть мочи сопротивляться, изворачиваться, кричать и, казалось, не было никакой возможности его уговорить переодеться для поездки.
Кошка, не выдержав сцены со сборами, спрыгнула с кровати и, царапая когтями паркетную доску пола, попыталась молнией нырнуть в дверной проем: она наспех отворила лапой прикрытую дверь и, опрокинув коробку, стоявшую в коридоре у стены, взъерошенная умчалась на кухню искать себе более уютное и тихое убежище. Каково же было удивление Анны Юрьевны, когда она увидела рядом с распахнутой дверью, пропажу – ту самую батарейку, мысль о которой уже, вероятно, с час пульсировала в висках молодой матери и буквально сводила еѐ с ума!
— Слава Богу, Андрюшенька! Нашлась! Но ведь не было ее там, я раз десять смотрела! — восклицала женщина и, подхватив сына на руки, целовала свое дитя, а горячие слезы катились по ее румяным щекам. «Что скажешь Андрей Никитич: Джу с нами поиграла или домовой? – продолжала взволнованная мать. — Ну, давай уберем пульт от греха подальше и пойдем звонить папе и доктору, успокоим их. Никуда мы сегодня не едем!»
А Андрюша, уж позабыв обо всем, звонко смеялся на руках у своей мамы и выводил по воздуху ногами вензеля. Дети в этом возрасте особенно чутки и восприимчивы к перемене настроения взрослых.
Только сейчас Анна Юрьевна вновь обратила внимание на часы и ахнула: оказалось, что с того момента, как она начала свои поиски прошло всего пятнадцать минут! Этот факт несказанно ее удивил и даже немного шокировал, ведь по ее ощущениям прошло не менее часа! Казалось, что время изменило ход и сжалось, незримо уместив в себе столько суеты и волнений. Вот так чудеса!
Но эта мысль как появилась, так быстро и упорхнула из головы молодой мамы, заменив ее более важными идеями по приготовлению приближавшегося обеда. Но если бы кто в тот момент мог заглянуть за их кухонный холодильник, то, несомненно, обнаружил за ним, глубоко в углу, стальной блеск двух мерцающих глаз, жеманно и чинно созерцавших происходящее и, возможно, ведавших намного больше о сути явлений, произошедших в тот пасмурный день.