Владимир Сериков. Память сердца

Приехавшая из Ясной Поляны в Пирогово дочь графини Марии Николаевны Толстой, Елена, чуть ли не с порога взволнованным голосом произнесла:

– Мама!  22 августа умер Иван Сергеевич! Его похоронили в Петербурге с великими почестями.

– Как умер? – словно не веря в сказанное, мать вдруг изменилась в лице и пошатнулась. Заметив это, Елена успела подскочить к ней и поддержать, чтобы она не упала.

– Мама, Вы любили его?

– Он открыл мне глаза на жизнь!..

– Полиночка, – вдруг обратилась графиня к своей горничной, вы не вспомните, когда нам синичка в окно стучала?

– В Северьянов День, аккурат, 22 августа. Вы, графинюшка, в тот день большое недомогание испытывали, и я Вас брусничной водой отпаивала.

– Да-да… Графиня жестом отпустила служанку, задумалась, глядя в окно. Воспоминания ярким лучом осветили все ее незабываемые встречи с Тургеневым. Картины тех дней калейдоскопом мелькали у неё перед глазами. «Боже, да было ли это?» Вот он беседует с ней о поэзии, и она утверждает, что не любит стихов, потому что в них нет ни слова правды! «Как? – восклицает он, с недоумением и с возмущением, – даже в стихах Пушкина, Лермонтова или Гёте?» А она с неким задором, утверждает: «Ни в каких!» И тогда он приносит ей роман Пушкина «Евгений Онегин» и несколько дней читает вслух. Чтец он был великолепный, и слушать его было одно удовольствие. Временами графиня замечала, что ему хочется ее обнять и поцеловать, но он не смел… Правда, однажды, он рискнул поцеловать у нее руку, и она попросила его больше этого не делать… Марья Николаевна чуть улыбнулась, вспоминая эти подробности.

А как интересно Тургенев рассказал ей о том, как он, будучи студентом, два раза сталкивался с Пушкиным! Однажды он был приглашен в гости к профессору Плетнёву и встретил Александра Сергеевича в сенях, уже одетого в шубу. «Вообрази, Маша, профессор не успел нас познакомить!» Её тогда еще рассмешила фраза Ивана Сергеевича: «Я его даже рассмотреть не успел!» Второй раз он увидел знаменитого поэта утром на концерте в доме Энгельгардта. Пушкин стоял у колонны, скрестив руки на груди, мрачный, и Тургенев не посмел к нему подойти. А через два дня Пушкин был тяжело ранен на дуэли с Дантесом и, вскоре умер. «Они, вероятно, теперь уже встретились друг с другом там, в загробном мире», – мимолётно подумала графиня.

Ей вдруг вспомнилось, как она вместе с Тургеневым крестила в сельской церкви крестьянского мальчика и какими влюблёнными глазами Иван Сергеевич смотрел на неё. Так они стали кумовьями.

Мария Николаевна открыла ящик письменного стола и достала связку писем Тургенева к ней. Выбрав одно наугад, перечла его, и ей тотчас припомнилось, как он приехал к ней радостный, возбуждённый и стал рассказывать о своём новом романе «Рудин», над которым усиленно работал.

– Не знаю, понравится ли вам роман, но меня очень смущает поведение и характер женщин, которых я описал. У меня к вам, Маша, величайшая просьба: внимательно прочитайте и выскажите своё мнение. Я буду вам очень признателен.

Её тогда удивила и несколько насторожила его просьба. Не насмехается ли он над ней? Она вспомнила, как один господин из литературной братии заявил, что он с женщинами говорит только о пустяках, о серьёзных проблемах с ними говорить не стоит, они ничего в этом вопросе не понимают! Но, внимательно посмотрев на Ивана Сергеевича, Маша поняла, что он не шутит, а, именно, просит оказать ему действенную помощь. Прочитав внимательно рукопись романа, она со своими замечаниями и выписками послала письмо Ивану Сергеевичу. Тургенев сразу же прислал ответ. Он писал: «Я вас благодарю: всё, что вы пишете о характере Наталии, все ваши замечания верны – и я их приму к сведению и переделаю всю последнюю сцену с матерью. Вы правы, Наталья была искренна! Ещё раз спасибо за ваше письмо. В делах сердца женщины – непогрешимые судьи – и нашему брату следует их слушаться.» Она была глубоко тронута тем, что он, тогда уже известный писатель, прислушался к её совету.

Именно Тургенев, прочитав первые повести и рассказы своего молодого коллеги по перу, Льва Толстого и, предвидя его великое будущее, с восхищением скажет о нем, вспомнив французскую поговорку: «Le genie prend son bien partout ou it le trouve» / Гений берёт своё добро везде, где его находит. /

Время шло, за окнами потихоньку смеркалось, но графиня не замечала ничего вокруг. Все ее существо сейчас было там, в том милом далеком прошлом, куда перенесла ее память сердца. Да, прав был поэт Батюшков, говоря: «О, память сердца, ты сильней Рассудка памяти печальной!..» Сколько таких дорогих воспоминаний хранит ее сердце! И одно из самых приятных – его приезд к ним в имение с новой повестью «Фауст», посвящённой ей. С воодушевлением читал тогда Тургенев домочадцам это сочинение, и с каким вниманием и восторгом его все слушали!

Чего греха таить, после разрыва с мужем, графиня думала, что Тургенев предложит ей выйти за него замуж и как-то спросила о его отношении к семейной жизни.

– Счастье, Мария Николаевна, понятие относительное: сегодня оно есть, а завтра уплыло. Когда я был молодым, то постоянно увлекался кем-нибудь, и это мне помогало в творчестве. Мне было горько стареться, не изведав полного счастья. Душа во мне была ещё молода и рвалась, и тосковала, а ум, охлаждённый опытом, поддаваясь её порывам, вымещал на ней свою слабость горечью и иронией. Но когда душа у него спрашивала, устроил ли он свою жизнь правильно, – он принуждён был умолкнуть, повесив нос. Когда я с вами познакомился, я ещё мечтал о счастье. Теперь я окончательно махнул на себя рукой. Огня не добудешь, притом годы взяли своё. Поздно!

– Мне кажется, Иван Сергеевич, вы слишком строги к себе.

– Каков есть, другим уже не стану, – с улыбкой произнёс он.

Её печалило, что дружеских отношений с её младшим братом, Львом Толстым, у Тургенева не сложилось, и дело даже дошло до разрыва на целых семнадцать лет. Сестра была очень обескуражена поведением младшего брата, и однажды между ними произошел откровенный разговор. Речь шла об Иване Сергеевиче, и Мария  сказала брату прямо:

– Я всегда слушаю тебя, Лёвочка, и понимаю, что ты стремишься наладить мою жизнь. Я это ценю, но временами ты бываешь крайне не выдержан, и в споре доходишь до безрассудства, и готов оскорбить человека. Я, понимаю, Лёва, что ты великий человек! Но…

– Глупости это, Тургенев любит преувеличивать. Понимаешь, Машенька, я очень устал жить и часто спрашиваю себя, что я люблю? И отвечаю сам себе – ничего. Я до сих пор одинок и почти никто не понимает меня.

– Сейчас ты, Лёва, не прав, все близкие боготворят тебя и верят в твою звезду. Кстати, в повести «Фауст» устами своей героини писатель утверждает: «О счастье думать нечего; оно не приходит – что за ним гоняться! Оно как здоровье: когда его не замечаешь, значит, оно есть». И в финале рассказа говорит: «Жизнь – не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение… жизнь – тяжёлый труд. Отречение, отречение постоянное – вот её тайный смысл, её разгадка; не исполнение  любимых мыслей и мечтаний, как бы они возвышенны ни были, а исполнение долга – вот о чём следует заботиться человеку; не наложив на себя цепей железных – цепей долга, не может он дойти, не падая, до конца своего поприща; а в молодости мы думаем: чем свободнее, тем лучше, тем дальше уйдёшь. Молодости позволительно так думать, но стыдно тешиться обманом, когда суровое лицо истины глянуло тебе в глаза».

А ты, Лёва, повоевав на Кавказе и в Крыму, и описав сражения, не станешь утверждать, что жизнь – шутка!

Брат не узнавал своей сестры Маши, понимая, что ведёт себя просто глупо, и пробормотал, скорее, чем сказал:

– Прости меня, я виноват!

Прочитав «Фауста», Толстая не поверила в сверхъестественные силы, которые были там описаны. Пройдёт время, и сама графиня, столкнётся с непонятным для неё явлением.

Она приехала к брату Льву с дочерьми в Ясную Поляну перед Рождеством. В доме стояла суета и весёлый гомон. И вдруг, Мария Николаевна, вскрикнула, раздражённо спросив:

– Кто ударил меня по плечу?

– Что, Вы, маменька, никто к Вам не подходил, – ответила дочь.

– Но я почувствовала этот удар!

– Бог с тобой, Машенька! Ты же сама видишь, что рядом с тобой никого нет, – подтвердила тётенька.

– Глупые шутки, – не унималась графиня.

– Странно, – заметила тётенька, и записала в книжку, отметив час, день и месяц.

Через несколько дней из полученного письма стало известно, что муж графини Марии, Валерьян, умер. Число, и час его кончины совпали с записью тётеньки.

Графиня Толстая в церкви заказала панихиду в память о Тургеневе. И сразу же уехала в Спасское-Лутовиново. Душа требовала уединения и успокоения. И она их обрела, гуляя по старому парку, спускаясь по заросшим тропинкам к реке, сидя в беседке, где все напоминало ей о дорогом ушедшем друге. Потом Мария Николаевна случайно встретилась с семьей поэта Полонского, гостившей неподалеку от ее имения; они вспоминали Ивана Сергеевича и говорили о великой доброте и широкой душе писателя, а жена Полонского, Жозефина Антоновна, сразу же приступила к лепке бюста Тургенева.

А в сердце графини он остался навсегда!