Его день начинается в шесть утра. Мой любимый встаёт, чистит зубы, одевается и завтракает. Сегодня его мама решила не создавать себе проблем и сделала бутерброды с маслом и консервированной треской.
— А по-о-омнишь, когда я пришла к тебе в первый раз в гости в шесть лет, твоя мама испекла пирог? — внезапная вспышка из прошлого пробила меня на ностальгию и заставила инстинктивно протянуть руки к столу. Раздался грохот от падающей на пол кружки с чаем.
— Господи, Артём, опять? — воздух разрезала моментальная претензия от мамы, — ты в девятом классе, а это уже пятая за месяц, смотри на стол, прежде чем руками махать!
— Да ма, это не я, правда! — парень пытался оправдаться, уже ползая по полу и собирая осколки. «Прости меня, любимый, прости, прости…» — я повторяю одно и то же, пытаясь хоть как-то помочь.
— Чёрт, сегодня все из рук валится, — огорошено выдаёт парень, закончив с уборкой и направляясь в коридор.
Дальше поход в школу. Ноябрьский ветер, мелкий дождь и постоянная бессонница складываются у моего любимого в омерзительное созвездие ненависти к этому утру. Не расстраивайся, давай я тебя покрепче обниму.
— Смотри, — со всех сил обнимая Артёма за шею, я замечаю идущий к нам силуэт. — Марк идёт. А по-о-омнишь, как во втором классе он переехал к нам в район и с ходу в меня влюбился. А ты из-за этого его постоянно задирал, — приятные моменты прошлого заставили мои руки ещё сильнее сжаться.
— Кхе-кхе-кхе, доброе, Маркус, — друзья тут же повторили своё фирменное приветствие локтями.
— И тебе не хворать. А ты, смотрю, все так же кашляешь. Уже третий месяц, брат. Не думал к врачу сходить?
— Да не, забей, само пройдёт. Организм, наверное, ещё не может отойти от произошедшего недавно.
— Прошло достаточно времени, но как знаешь. Наверное, ты прав.
Подходя к школе, меня опять стали одолевать воспоминания.
— А по-о-омнишь, как ты в пятом классе мне у ворот признался, любимый? — мои ноги от переизбытка чувств ещё крепче сжали его грудную клетку.
— КХЕ-КХЕ-КХЕ, — Артём сгорбился от удушающего кашля, слегка опёршись о ворота школы.
— Эй, брат, — наклонившись, Марк обеспокоенно посмотрел другу прямо в глаза, — тебе сегодня не стоит идти в школу. Давай тебя к врачу отведу?
— Не надо, — Антон быстро отмахнулся и не без помощи усилия воли выпрямился, — скажи классухе, что я приду к третьему.
— Ну как знаешь, — друг легонько ударил парня в плечо, — давай только, не опаздывай. А то опять накричит.
О, да, я знаю, куда мы идём. Как раз недалеко. Получается, ради этого ты отлил немного отцовской водки вчера в термокружку? Брось, любимый, тебе же ещё нет 18, не губи себя.
— А по-о-омнишь, как в седьмом классе мы с тобой впервые выпили виски. Мне тогда так горло жгло, что я зареклась больше никогда не пить. А тебе, кажется, понравилось, — от слишком приятных воспоминаний я совсем перестала себя контролировать и всем телом навалилась на своего любимого.
— Не тормози, пожалуйста, солнце, — выдавил парень, немного ссутулившись, казалось, от ветра, — скоро придём.
Кладбище. Одинокие могилки, огороженные низеньким металлическим забором. Лысые деревья, которые ещё не припорошило снегом из-за переменчивого климата, и сидящие на этих чёрных ветках огромные вороны. Артем открыл одну из калиток, присел на уже такую родную деревянную скамейку, открыл термокружку и взял из маленького целлофанового пакета черный хлеб. Откусил, немного отпил, поморщился.
— За вечную память, солнце. Я тебя люблю.
Я прыгающим движением присела на могилу и начала болтать свисающими с камня ногами.
— И я тебя люблю, дорогой.
