Шон шёл по школьному коридору, стараясь не попасться никому на глаза. Большие окна, слегка запотевшие по краям, выходили на серый двор, залитый лужами от тающего грязного снега. Облака, истрёпанные под конец зимы, закрывали небо свалявшейся старой ватой, отчего дневной свет отдавал болезненностью и апатией. Ветер царапался о голые ветки. И именно в такой день приходилось искусственно радоваться и праздновать.
Зима. Февраль. Четырнадцатое.
День Святого Валентина.
Нет, Шон не был против праздников. Ему нравилась оживлённая атмосфера на уроках, нравились простенькие бумажные украшения в холле и коридорах, нравилось особое чувство общности, немного размывающее границу между взрослыми и детьми. Ведь праздник не может принадлежать кому-то одному. Он охватывает всех. Он закладывает каждому в уголки губ по лишней улыбке; он очищает взгляд и выделяет в окружающем мире положительные черты; он прорывает будни потребностью своими руками создать особенный день... Если речь идёт не о четырнадцатом февраля.
День Святого Валентина – день обид, зависти, горечи и напускной стойкости.
Праздник не для всех. А только для тех, кого поздравят. И Шон нёс в рюкзаке валентинку.
С утра он вымыл голову, опрятно оделся и несколько минут провёл перед зеркалом, оценивая, будет ли кому-нибудь приятно получить от него картонное сердечко. Шон не был красавцем в общепринятом понимании. Он не вышел ростом и мускулатурой, зато был милым, забавным и добрым... (Так сказали девочки из его класса, когда Шон проводил опрос на счёт своих шансов на любовном фронте. И ответы противоположного пола звучали довольно убедительно.)
Валентинку он сделал сам. Вырезал по трафарету, раскрасил самой красной краской, какую только получилось найти, наклеил коллаж из обрывков состаренных писем, добавил конфетти и немного блёсток и подписал. Открытка открывалась, как книжка, а внутри Шон оставил послание:
"Я не знаю никого, кто был бы лучше тебя."
"В коридорах, в актовом зале, в столовой я смотрю только на тебя."
"Ты светишь, как солнце, и я не боюсь обжечься."
"Позволь мне быть рядом с тобой."
Почему-то влюблённых принято считать глупыми. Почему-то быть влюблённым – стыдно. Будто влюблённость – это занятие, на которое правильные люди время не тратят. Словно любовь – это выдумка, воображаемый друг, душевная болезнь. Но разве серьёзность, строгость и циничность нужнее любви? Шон так не считал. За всю жизнь человека обучают стольким навыкам, что голова идёт кругом, а самому важному навыку никто не способен научить.
Людей не учат любить.
Не учат распознавать чувства в себе и в других, не учат культивировать их, не учат растить, уважать и показывать. Наука ухаживаний плоска и темна, а внимание к ней карается снисходительными взглядами. Никому это не нужно. Это всего лишь прихоть.
Но Шону была необходима его влюблённость. Пульсирующее чувство внутри заставляло его меняться и действовать. Он становился лучшей версией себя, не ради похвалы, а для комфорта другого человека. И Шон не знал, как дальше жить без этой внутренней метаморфозы.
Звонок прозвенел. В классах, за закрытыми дверьми стал нарастать гул лавинообразной перемены. Парень снял рюкзак, в котором между учебниками лежала валентинка, встал напротив нужного класса и расстегнул молнию.
Сердце в портфеле замерло в ожидании. Сердце Шона учащённо забилось и будто перебралось в горло. Третье сердце даже не догадывалось о том, что ждёт его в скучном школьном коридоре.
Зима. Февраль. Четырнадцатое.
Дверь открылась, и Шон взволнованно сглотнул набежавшую слюну.